Дек 302013
 

Что там за функция такая,
Причём тут нынешний Премьер,
Ещё к тому ж и целевая,
И что за цель-то например?
Но, впрочем, от него и слышим,
Что хочет он и чем он дышит:
«Успею, я ведь молодой,
Был Главным раз, хочу другой.»
Вот вам и целеустановка
В мозги Премьера введена,
В автопилоте не видна
В стране родимой обстановка.
Заслон из шумовых помех:
Указы, речи, твиттер, смех.
Про функции его, уж если честно,
Простому люду неизвестно

А если говорить серьёзно,
Кто правит, должен знать и цель,
Её б измерить было можно
(Чтоб завтра больше чем теперь).
Благополучие народа —
Зарплата, дом, земля, природа …
(Об этом речь была на днях),
То измеряется в рублях.
Тож и духовные стремленья
Свои имеют измеренья.
План действий выберем удачно,
Достигнет максимума цель,
А просчитаемся теперь
И будет всё неоднозначно.
Тот максимум не идеальный,
При всех ресурсах лишь реальный.

Итак, цель — функция от плана,
Ресурсов мало, и не странно.
К примеру, сотни самолётов
Нужны нам, деньги вроде есть,
Профессии ж из анекдотов:
Юристов, офисных не счесть.
А инженеров и рабочих,
Технологов-спецов и прочих
Ещё нам нужно научить
(Как раз ресурсы получить).
Вот цели новые, а значит
Ещё на максимум задачи.
Не будет темп решений плотен,
Тогда десятки вместо сотен.

Какую ж цель Медведев видит ,
Чего он в максимум стремит?
Кого он точно не обидит,
О чём в своих речах гремит?
За неимением уменья,
Не выражает и стремленья
Народу уровень поднять
Тех самых благ, да чем занять.
Нет, он стремится частный сектор
До ста процентов дотянуть
Своих поднять, народ нагнуть,
К нулю совсем свести Госвектор.
И весь КабМин ему под стать,
На рынок лишь бы уповать.
Прочли полсотни Штатскх книг,
Не усомнились ни на миг.

Считают «рынок» всё уладит,
Несёт одну лишь благодать,
Противоречия все сгладит,
Волшебный мир, ни дать, ни взять.
Волшебный он на взгляд их узкий,
«Авось» какой-то, но не русский,
Либерастический «авось»,
Где мысли и мозги поврозь.
Не будет править государство,
Сход воротилы соберут,
Друг с другом тихо «перетрут»,
Посадят своего на Царство,
Войдут в Глобальный Каганат,
Пить дать, у Штатов патронат.

На место цели ставить веру-
Религиозный фанатизм,
Внедрять в хозяйственную сферу-
Бессмыслица, идиотизм.
Народ — владелец в полной мере?
Избранники ль владеют всем?
— Вот это всё пресуще вере,
Но точно уж не цель совсем.
Ведь Ленин продвигал же НЭП,
Союз от этого лишь креп
И ГОЭЛРО не отменялось,
Всё по уму соединялось.
А Сталин? Тот «попов» партийных
Гнал от спецов «первостатийных».

В КабМине не попы — кликуши:
Всё «рынок», «деньги» и «кредит»,
Одно и тож, заткните уши,
В реальный сектор кто глядит?
Одни глупят, те ждут поживы,
Что попусту им слать призывы:
«Займитесь делом, господа!»,
Дел и не знали никогда.
Там нет людей, кто с производством
Имел бы связь да «был на ты»
И все их хлопоты пусты,
Завод и Нива — первородство.
И надо умно управлять,
Спецы нужны, их есть где взять.

Дек 302013
 

В России два переворота
Несут «оранжевый» окрас.
Англосаксонская работа,
Руками русских каждый раз.
Февраль семнадцатого года
И Перестройка – два захода.
Безвластье и развал страны,
Жертв много, смыслы не ясны.
Но поначалу эйфория,
К небесной манне ясен путь,
Лишь стоит руку протянуть.
И сразу «шокотерапия»:
Привычной жизни передел,
И ум, и опыт не у дел.

И в Феврале и в Перестройку
В затейниках всё тот же люд:
По жизни опыта на тройку,
Себя во власть, на всех плюют.
Вот белоленточное племя –
Всё тот же сорт, но в наше время,
Всё та ж безумная братва,
Подай им Перестройку-два.
Безмозглые, но боевые:
Врагам Росии только лесть,
В Отчизне им уродств не счесть,
Всё ищут точки болевые.
И век назад ,был «креатив»,
Слова не те, но тот мотив.

Тогда «клеветники России»
Не знали вовсе этих слов,
«Продвинутые» и «Крутые»
Уж нашей нечести улов.
А те радетели народа,
Как и теперь всё про «свободу».
Потом уж «подлым» стал народ,
У нынешних «совок», «урод».
«Жить не по лжи», «рукопожатный»-
Жжёт либеральная тусня.
А в армию служить «не я»,
«Патриотизм» для них затратный.
Средь них есть просто лопухи,
Но там не все молодяки.

Какая-то вот незадача
У нас сейчас с календарём:
В семнадцатом Октябрь всё начал,
А кончилось всё Февралём.
В Союзе тоже принижали,
«Октябрь велик» – мы это знали,
А нынче вот нам врут не зря —
«Все беды наши с Октября».
Ещё один мы знаем казус:
Двухтысячный взаправду был,
Чекист на вахту заступил,
«Лихие» ж вспомнят, и не сразу.
Хотели б и совсем забыть,
Да всё на Путина свалить.

В Союзе нам почти не врали,
Октябрь действительно Велик:
Не сразу земли, но собрали,
В те дни безвластья пройден пик.
Царь плох был, но безвластье хуже,
На шее всем удавка туже,
Россия гибла почём зря,
Не стоило свергать царя,
Верхушка власти подстрекала.
Классический переворот,
Вельможи повели народ,
Интеллигенция визжала
(Конечно либеральный клан),
Восторг-то был, вот был бы план.

Есть план, «есть партия такая».
Берут, не позже октября,
Ни на кого не возлагая,
Ответственность всю на себя.
И лет за двадцать, чуть поболе,
Благодаря уму и воле,
Страна уже в передовых,
В учёбе, в буднях трудовых.
Индустриальная Держава
Фашизм готова победить
И дальше мощь свою развить.
А либеральная орава
Притом не делась никуда,
Вредила делу все года.

К труду любому не способны,
Подстраивались болтуны:
В писаках всем властям угодны,
В политработниках сильны.
И у Ежова, у Ягоды
Людей пытают те уроды.
Взял Сталин полноту всей власти
Лишь в год начала мировой,
И в суд виновных за разбой.
Для жертв закончились все страсти.
Лаврентий Палыч мог понять,
На что кто годен, чем занять.

Вот потому-то «грантоеды»
Не любят мудрого Вождя.
Ведь это их отцы и деды
Людей пытали не щадя.
Отцы быть может и не кровные,
Но уж наверняка духовные.
И в Перестройку те же страсти,
Они уж двадцать лет у власти.
Всё те же двадцать лет, но ныне
Все мы как будто бы в пустыне,
Стоим средь вышек нефтяных,
Да гипермаркетов крутых.

Октябрь Велик! Велик ли Путин?
За ним достойных нет людей,
Национальных нет идей,
Опоры нет и путь наш смутен.

А верить хочется
(есть и такие смелые),
Что Путин знает, что он делает.

Дек 122013
 

Тень классика в театре бродит
Среди гримёрок и кулис.
Свидетель не один находит
Походок схожесть, схожесть лиц.
То Станиславского приметы
(Есть хроники, и есть портреты).
И если встретится актёр,
Будь комик, трагик, резонёр,
«Учитель» в крик: «Да верю! Верю!»
Без промедленья в разворот,
За поворотом поворот,
И хлопают вдали уж двери.
Да, видно допекли тут «Гуру»,
Один вопрос долдонят сдуру.

«Сергеичу» то не в обиду»,
— Поведал сторож нам ночной,
«Привык и не казал бы виду.
У них ведь есть вопрос иной.
Всяк-каждый горд своим значеньем,
Своим в элите положеньем.
И их профессия одна
Должна быть всем вокруг видна».
«Поверьте, с головой мы дружим»
-Талдычит всякий лицедей,
«И здесь (спросите у людей)
Мы не работаем, а СЛУЖИМ».
А он в ответ им: «Верю! Верю!»
И сам себе: «Совсем зверею!».

Лишь бы отстали обормоты,
Искали б уж другой работы
Иль шли ПРИСЛУЖИВАТЬ кому,
В кабак иль чёрту самому.
Вся ваша дурь, да каждый день
Театра ДУХ уж превратила в ТЕНЬ.

Дек 122013
 
Ноябрь 2013. Документальный фильм Михалкова «Чужая земля»

Казался путь его отраден
С младых ногтей и навсегда.
Когда он был «умоокраден»?
Не в те ль безвременья года,
Когда в цари Бориса сватал,
Играл на корте с супостатом,
(А с Путиным «играл» в дзюдо?
Во всём согласен? «От и до»?)
Историю отцов и дедов
Облил помоями в кино:
Там ложь и правда –«два в одно».
Такого пойла вкус изведав,
Сподвижники-подельники
Рвут на грудинке тельники.
Тут и доставший всех барчук —
Клипмейкер Федя Бондарчук.

Отложим до другого раза
О тех иных сегодня речь,
Их тьма, так велика зараза,
И зараз всех их не извлечь.
Тут вдруг по телеку я вижу
Наш барин прямо «из Парижу»
Погнал в глубинку на пленэр,
Подвижник! Просто пионер!
Хотел увидеть быт крестьянский
(А то из «ихнего» окна
Лишь площадь Красная видна.)
Хотел сравнить их дух и Каннский .
Впитать в себя весь этот дух,
Похоже свой совсем протух.

Узрел в деревне разоренье,
Дома пустые вводят в дрожь.
Опять одно и то же мненье:
«Ах, как Столыпин был хорош,
Большевики же изуверы
Лишили люд крестьянский веры».
Ему крестьяне говорят:
«Давай-ка обернись назад,
Развал был начат Перестройкой,
Тому лет двадцать – двадцать пять,
А ты к большевикам опять.
А в девяностом, ты постой-ка,
У нас все спёрли провода
И с керосином мы года!»

А барин мысль всё ту же гложет:
«Дряхлели старые вожди,
А с ними и деревни тоже».
«Мил человек, ты подожди,
А детский лагерь в сорок пятом
Построен при вожде проклятом,
А в Перестройку разорён,
Фашистский опыт повторён!»
Да, что же думал наш радетель:
Съезжая с милой стороны,
Кидали вещи, что годны,
Ещё и сняли двери с петель.
Нет! Заколочен каждый дом
Конечно, был порядок в нём!

Кто лишь имел садовый домик,
Картину эту наблюдал:
И то, как поработал ломик
И кто-то вещи раскидал.
Да здесь прошлись ведь мародёры,
И видим не они одни,
МихАлков, прялку-то верни
(Шучу, какие разговоры).

Неглуп был парень Михалков,
Другой-то раз и есть таков.
Живём мы в банде с девяностых,
Ты вот об этом говори!
На дикий Запад не смотри,
За счет других всегда был рост их.
В России не дели эпохи,
Те хороши, а эти плохи.
Не подгоняй всё под ответ,
Известный с либеральных лет,
Лет разорения страны,
Их результаты всем видны.